Стася Толстая: «Когда я пишу сценарий, то действительно прохожу какую-то терапию»
В поисковиках рядом с произведением «Семейное счастье» с этого года лучше уточнять — «Толстой» или «Толстая». Фильм, снятый по роману Льва Толстого, этой весной уже был показан в основном конкурсе ММКФ, а совсем скоро, 11 сентября, выходит на большой экран. О работе над языком Льва Николаевича, причастности к фамилии и самом «семейном счастье» — в интервью с режиссером и сценаристом картины Стасей Толстой.
Фото: Полина Набока; макияж: Ольга Арманд
Стася, спасибо за кино, после вашего фильма начинаешь верить в то, что с индустрией всё не так плохо.
Спасибо, это приятно!
Я во время просмотра подцепила некоторые фразы, записала их себе — хочу обсудить… Кстати, как вы писали сценарий? Нельзя же взять и процитировать целиком весь роман.
Я тоже в первый раз читала роман с карандашом, и вообще люблю так читать книги. Понятно, что в любом случае я не смогла бы снять полноценную экранизацию. А чтобы перерабатывать язык Толстого, нужно быть полной идиоткой, ты заведомо проиграешь эту игру. Я дала себе свободу на отдельное произведение. И этот путь мне показался как раз самым правильным, ведь я поставила перед собой задачу не потерять смысла, но при этом донести то, что лично мне хотелось бы донести и зрителям.
Фото: Полина Набока; макияж: Ольга Арманд
Тогда начнем. Первая фраза: «Всем нам, особенно вам, женщинам, надо прожить самим весь вздор жизни для того, чтобы вернуться к самой жизни».
Да!
Как вы считаете, в каком возрасте женщине нужно вступать в брак, чтобы создать то самое семейное счастье? И не только создать, но и его почувствовать.
Вы знаете, забавно, что вопрос и цитата, они так немножко врезаются друг в друга, но я убеждена, что существует судьба, которая правильно распоряжается и скорее подсказывает, когда нужно принять такого рода решение. Потому что я из тех людей, которые верят в то, что брак — это раз и навсегда. И мне кажется, совершенно точно не нужно с этим спешить, а стоит всё обдумать. Хотя мы знаем много других примеров. (Улыбается.) Например, мои бабушка и дедушка поженились на третий день знакомства и прожили вместе всю жизнь. Но, в принципе, об этом и есть мое кино. О том, что героиня выбирает героя в тот момент, когда он впервые появляется на пороге их дома. Я уверена, что настоящая любовь — это любовь, обогащенная опытом. Важнее не то, выбрал ли ты человека при первой встрече, а выберешь ли ты его, условно, к финалу.
Спустя семь лет, как это было лично у вас, давайте так? Все-таки вы изучали своего мужа довольно пристально.
Тут еще такой нюанс, что мы познакомились на первом курсе, когда нам было по 17 лет.
Фото: Полина Набока; макияж: Ольга Арманд
Вашей героине Маше как раз 17. Вам и сейчас не так много лет для такой обширной фильмографии… Что-то подсказывает, что вы в 17 вряд ли были наивной девочкой, которая не видела жизни.
Это смешно, но я как раз была тем самым домашним ребенком, который после школы из Петербурга переехал в Москву и ощутил полную свободу: моя мама воспитывала меня так, что она даже не отпускала меня на ночевки к подругам. Я довольно строго воспитывалась — после школы шла на кружки или домой. Я точно не ребенок двора и улицы, а скорее воспитанница театральных студий, стертых в кровь пальцев от пуантов и довольно суровой дисциплины. Поэтому когда я переехала в Москву, поступив во ВГИК, была поражена той степенью свободы, которая передо мной открылась. Вот как в случае с Машей, главной героиней. Я думаю, если честно, что мне очень повезло сразу встретить моего будущего мужа, потому что пришлось наблюдать много сложных примеров у моих подруг, однокурсниц и однокурсников: Москва — большой город, и особенно в нашей среде было много соблазнов.
А мне не кажется, что среда или родители определяют наш путь стопроцентно. Это что-то внутри вас...
Вы знаете, когда мои подруги смотрят мои фильмы, особенно первый фильм — «Тайное влечение», который довольно насыщен эротическими сценами, они мне говорят: «Господи, Стась, как хорошо, что у тебя в этом мало опыта, если ты думаешь, что это так красиво и так интересно». (Смеется.)
Ну вы через кино изучаете всё и всех. Кому-то нужен опыт такой, кому-то другой. У всех свои опыты.
Правда. Для меня кино — стопроцентное пространство для изучения. Мне очень интересно наблюдать, познавать, заходить на какие-то территории, на которые я в жизни не решилась бы зайти. Мне нравится, что у меня есть жизнь, есть кино и что они и отдельно, и вместе существуют, потому что уже существует такое понятие, как профдеформация. Я, конечно, тот человек, который спокойно выходит из дома, ходит по делам, едет в поезде... Но если мой взгляд зацепится за какую-нибудь интересную девочку или интересного мальчика, я, конечно, буду думать: так, надо подойти, взять контакт, может, я его когда-нибудь сниму. Уже машинально начинаю раскручивать в своей голове какую-то его историю…
Фото: Полина Набока; макияж: Ольга Арманд
И если не проводить параллели, то почему, собственно, именно это произведение? Почему именно оно вас затронуло?
Это подарок, и большой подарок. Это первый роман Толстого, который никто никогда не экранизировал и в котором всё повествование ведется от лица девчонки. Я, как только прочитала, во-первых, была поражена, насколько Толстой действительно точно передает какие-то женские ощущения. Откуда он это знает вообще? А во-вторых, поняла, что в этой героине есть пространство для моего личного высказывания. И, в принципе, мне хотелось бы и дальше всегда работать только с такими картинами, где мне есть что сказать, чем поделиться. Мне, конечно, интересно рассуждение на тему брака, поскольку это и моей жизни тоже касается. Я считаю, что наше поколение... оно как будто бы чуть позже взрослеет, что ли. То есть у меня не так много подруг среди моих ровесниц замужем. Даже я бы сказала, что почти никого. Меня занимает эта тенденция. Все-таки раньше как-то это было по-другому, и раньше как будто бы и принципы были другие, но я не хотела снимать кино ни про сейчас, ни про раньше, я хотела снимать кино о том, что существует всегда.
Это о чем же?
Всегда существует любовь, и она в любом веке, я надеюсь, будет волновать людей. Например, истории, которые я сейчас дальше пишу, они уже не имеют отношения к такому подробному изучению брака. Возможно, мне нужно было как-то самостоятельно погрузиться в это путешествие, чтобы разобраться и даже ответить на какие-то вопросы себе. И когда я пишу сценарий, то, честно говоря, действительно прохожу какую-то терапию, которая помогает мне ответить на некоторые собственные вопросы. И мне не хотелось бы повторяться, а хотелось бы всё время изучать что-то новое, обретая какой-то свой почерк, свой шрифт.
Фото: Полина Набока; макияж: Ольга Арманд
Если уж мы говорим про брак и про то, что вы хотели разобраться в этой теме, то следующая цитата Толстого: «Ты жертвуешь, я жертвую...». Мы все чем-то жертвуем, безусловно. Чем жертвуете вы?
В жизни?
Да. В браке.
Интересно... я начала перебирать в своей голове, чем вообще теоретически люди жертвуют. Первым мне на ум пришло слово «свобода». Свободой я не жертвую. Потом какие-то интересы. Интересами я тоже не жертвую. Мне кажется, секрет нашего долгого брака как раз в том, что мой муж мне ничего не запрещает и ни в чем меня не ограничивает. Я, как такой недавно родившийся ребенок, ползаю по этому миру, изучаю, чем пахнут цветы, что такое солнце, откуда что берется. Моя профессия, к сожалению или к счастью, подразумевает постоянные разъезды. Я то на фестивалях, то на гастролях. За этот год мы чертовски мало виделись с Ваней. Но как будто бы это не разрушает, а наоборот, скрепляет наши отношения.
Фото: Полина Набока; макияж: Ольга Арманд
Я считаю, что расставаться иногда надо специально — 24/7 быть вместе очень сложно. Со всеми.
Вот как будто бы да. Не знаю, мне вообще не приходит на ум, чем я жертвую. У нас такая профессия, что меня окружает куча мужчин, а Ваню окружает куча женщин. Если бы мы не доверяли друг другу, мы бы уже просто сошли с ума. Просто есть какие-то негласные законы — и всё. Это даже, может быть, сейчас мне еще один такой звоночек, как мне повезло. (Улыбается.)
И тогда следующий вопрос, опять же из Толстого. Героиня Юлии Снигирь говорит: «Счастье — это жизнь для другого, Серёжа». Это правда? Счастье — это жизнь для другого?
Смешно, но этой реплики не было у меня в сценарии. Я не добавляла ее. А вот Юля как раз внимательно изучила роман, и для нее эта фраза показалась важной. Причем и для Юли, и для Жени. Я пришла к ним, они сидели вместе, гримировались в вагончике. Мы обсудили с ними сцену, и они мне прям вдвоем сказали, что должна прозвучать эта фраза. Я говорю: ну раз она так важна для вас, давайте ее скажем. Но я не вносила ее в сценарии своей рукой.
Кстати про Юлю. Она играет героиню, на которую как две капли воды похожа юная Маша, флешбэк-героиня такая... Интересно, как в таком случае подбирались героини, потому что мне вначале показалось очень точное попадание в роль Маши Жени Леоновой. Я ее до этого, честно скажу, нигде не видела.
Это дебют.
В какой момент появилась Юля в кастинге, учитывая безупречный выбор на роль Евгения Цыганова, который в итоге получил на ММКФ Серебряного «Святого Георгия» как исполнитель лучшей мужской роли?
Мы поехали в Ясную Поляну учить Женю играть в старинную карточную игру винт, которую мы сами любим и в которую играют герои фильма. Он приехал с Юлей. А я на тот момент уже написала героиню, которую зовут Графиня... И даже перепробовала огромное количество красивых, интересных актрис на эту роль... И вот мы сидели в Ясной Поляне за ломберным столиком и пытались научить Женю играть в винт, хотя так и не научили, но зато прекрасно провели все вместе уикенд, а я впервые близко увидела Юлю (никогда до этого с ней не общалась). Я просто влюбилась абсолютно в нее, как в музу. Я подумала, что вряд ли она согласится на такую небольшую роль, но если не она, то кто? Всё это ей рассказала. Помню, мы стояли, смотрели друг на друга, и она говорит: «Стась, а давай!» Она меня тем самым очень поддержала, за что я ей безумно благодарна. Юля по-доброму называет свое появление в фильме «шуткой» — таким сюрпризом. В принципе, так оно и есть, но для меня это очень много значит.
Это прям яркое появление, правда.
Зал всегда очень бурно реагирует.
Я очень хорошо понимаю зал. Вы сказали, что каждый артист, заходя в проект, подключается, и это часто работает как терапия. Разгадали ли вы секрет семейного счастья, сняв этот фильм?
Конечно нет. Я думаю, его и в жизни никогда не разгадаю. Именно поэтому интересно рассуждать на эту тему. Я могу только предложить задуматься зрителю. Зачем мне навязывать ему свое мнение? Мне очень понравилось, что про это говорит Андрей Звягинцев: герои фильма на самом деле не существуют, а являются зеркалом зрителя, и зритель может себя в них увидеть и уйти с какими-то своими вопросами. Вот это, наверное, самое точное.
Вас еще не спрашивали, что вы, вступив в славный род, увековечили таким образом влияние Толстого на массы?
Если бы Иван поспешил, я бы и первую картину выпустила под другой фамилией. Шучу. (Смеется.) Но, знаете, я думаю, что все-таки здесь важно помнить, что эту книгу мне впервые дал мой свекор — Владимир Ильич Толстой, а он очень неравнодушен вообще к толстовской истории и очень много себя посвящает тому, чтобы эта память не угасала. Он директор музея в Москве, а мама Вани, Екатерина Александровна, — директор музея в Ясной Поляне. То есть толстовская линия живет, продолжается. И для меня большая честь, что я могу быть для этого полезной.
Мы все помним, что Толстой — художник слова, его описания какого-нибудь объекта могли занимать страницу. Для работы над фильмом это большое счастье. Вам особо ничего не пришлось придумывать или этот безумно красивый фильм — больше ваше мироощущение и то, как вы сама это видите?
Мне кажется, что, во-первых, мне очень повезло с командой, которую я действительно очень долго, трепетно и своими руками собирала. Но если читать роман, то он уже сам по себе очень кинематографичный. Мне очень приятно, что вы говорите, что картина красивая, потому что я считаю, что роман еще красивее. То есть то, как там описано, как цветет каждая веточка сирени, как там лает собака... ты читаешь роман и уже, в принципе, видишь кино. Нам очень много с чем просто повезло, как бы судьба нам благоволила. Мы сразу же утверждали локации. Звукорежиссер был в восторге от того, что везде были настоящие насекомые, и он там под каждый кустик залезал записывать звуки пчел, ос, мух... У нас все звуки живые. Оператор подходил почти к каждому дереву и говорил: «Господи, эта сцена будет у деревьев, эта будет вот у этого, это будет вот у того». И я ему: «Тимофей, у нас даже нет стольких кадров, сколько ты уже там присмотрел себе локаций». А он: мы снимем дополнительные кадры. И чудесная художник-постановщик Ксюша Беляева нарисовала прекрасные эскизы. Маша Швачкина создавала невероятные костюмы, Алла Авдеева придумывала грим со всякими колосками. Мы всё время существовали в какой-то красоте. В общем, были в таком эстетическом, простите, оргазме.
Это очень красиво, правда. Получила эстетическое удовольствие, хотя посмотрела на компьютере. Теперь обязательно хочу увидеть на большом экране.
Приходите к нам! У нас 5 сентября предпремьерный показ в кинотеатре «Октябрь», а с 11-го мы ждем всех в кинотеатрах.
Комментарий Юлии Снигирь:
«По-моему, Стася нагнала загадки. Просто Женя изначально боролся за Толстого в этом сценарии, и я его в этом поддержала — поэтому вложила в уста героини слова, как мне казалось, важные для Толстого. И назвала ее именем Анны Карениной, передав привет женским образам Толстого. А фразу про схожесть просто придумала — мне показалось это очень узнаваемым и помогающим чуть больше раскрыть героя Жени».
ТЕКСТ: Евгения Белецкая